Китайский юань вошел в семью резервных валют. Однако в последнее время фондовые индексы и валюта пережили ряд резких падений, что подрывает доверие к юаню. О мерах, которые предпринимает правительство Китая по стабилизации своей валюты, рассказывает Валентин Катасонов.
До лета прошлого года Китай более или менее последовательно проводил курс на либерализацию экономики. Хотя делал это весьма осторожно и не спеша. Начавшиеся экономические проблемы заставили руководство Китая действовать по-новому, в том числе применяя административно-командные меры, прямо противоположные либеральным мерам. Возник своего рода «жанровый оползень».
В феврале нынешнего года председатель НБК Чжу Сяочуань заявил, что Центробанк Китая планирует прекратить практику плавного опускания курса юаня, как это было в прошлом, когда Поднебесная с помощью «мягкого» валютного демпинга завоевывала «место под солнцем» на мировых товарных рынках. Новый статус юаня «обязывает». Ему уже не положено участвовать в валютных войнах, не пристало заниматься валютным демпингом. Желательно, чтобы курс новоявленной резервной валюты даже умеренно подрастал. Максимум, на что можно рассчитывать при такой политике, — сохранение хотя бы бездефицитного торгового баланса.
С учетом вышесказанного власти Китая главную ставку в продвижении юаня на мировой арене в будущем делают уже не на международную торговлю, а на участие в международном движении капитала.
Еще несколько лет назад в руководстве КПК стали осторожно говорить о необходимости такого разворота. Правда, при этом осознавая риски разворота, связанного с усилением позиций иностранного капитала в китайской экономике и возможной утратой КПК контроля над страной.
Вот тут-то и начинается самое интересное, а именно удастся ли Китаю пройти между Сциллой либерализма, требующего от государства максимального невмешательства в экономику, и Харибдой реализма, настойчиво диктующего от государства регулирования экономики. Ведь от того, сможет руководство страны улестить мировое сообщество якобы либерализацией своей экономики и в то же время не выпустить бразды правления из рук, зависит, пожалуй, будущее не только Китая.
До лета прошлого года Китай более или менее последовательно проводил курс на либерализацию экономики. Хотя делал это весьма осторожно и не спеша. Начавшиеся экономические проблемы заставили руководство Китая действовать по-новому, в том числе применяя административно-командные меры, прямо противоположные либеральным мерам. Возник своего рода «жанровый оползень».
В феврале нынешнего года председатель НБК Чжу Сяочуань заявил, что Центробанк Китая планирует прекратить практику плавного опускания курса юаня, как это было в прошлом, когда Поднебесная с помощью «мягкого» валютного демпинга завоевывала «место под солнцем» на мировых товарных рынках. Новый статус юаня «обязывает». Ему уже не положено участвовать в валютных войнах, не пристало заниматься валютным демпингом. Желательно, чтобы курс новоявленной резервной валюты даже умеренно подрастал. Максимум, на что можно рассчитывать при такой политике, — сохранение хотя бы бездефицитного торгового баланса.
С учетом вышесказанного власти Китая главную ставку в продвижении юаня на мировой арене в будущем делают уже не на международную торговлю, а на участие в международном движении капитала.
Еще несколько лет назад в руководстве КПК стали осторожно говорить о необходимости такого разворота. Правда, при этом осознавая риски разворота, связанного с усилением позиций иностранного капитала в китайской экономике и возможной утратой КПК контроля над страной.
Вот тут-то и начинается самое интересное, а именно удастся ли Китаю пройти между Сциллой либерализма, требующего от государства максимального невмешательства в экономику, и Харибдой реализма, настойчиво диктующего от государства регулирования экономики. Ведь от того, сможет руководство страны улестить мировое сообщество якобы либерализацией своей экономики и в то же время не выпустить бразды правления из рук, зависит, пожалуй, будущее не только Китая.
